В последние десятилетия Черноморский регион приобретает все большее значение как место пересечения национальных интересов ведущих держав региона (в первую очередь, Турции и России, а также Украины и Румынии), а также геополитических и геоэкономических интересов мощных мировых игроков – НАТО в целом и США в частности, а с недавних пор — и Европейского Союза.
Как известно, причиной тому является, в первую очередь, транзитное значение региона в плане поставок энергоносителей как из Каспийского региона, так и из Ирана и Ирака, в страны Европы. При этом, доказанные запасы Каспийского региона оцениваются в 1,5-2,8% от мировых доказанных запасов нефти, а согласно некоторым прогнозам, общие запасы нефти в регионе могут достигать показателя в 10% от прогнозируемых мировых запасов. Показательно, что во время нынешних событий в Ливии и кампании западной коалиции против Каддафи, т.е., с прекращением поставок ливийской нефти в Европу, например, Испания оперативно начала переговоры с Азербайджаном по поводу поставок нефти из этой страны.

В то же время, даже при сомнениях некоторых экспертов в указанных показателях Каспия, и прогнозе, что этих запасов хватит лишь на 15-20 лет разработки, Черноморский регион сохраняет свою роль при перспективных поставках энергоносителей из Ирана и Ирака, обладающими вместе, по западным оценкам, подтвержденными запасами соответственно нефти и природного газа в 20,5% и 17.5% от мировых запасов («BP Statistical Review of World Energy, June 2008»). Это означает, что в обозримом будущем Черноморский регион будет прогнозировано находиться в сфере особого внимания внешних игроков, и в дальнейшем, с путем поиска западных потребителей энергоносителя в новых источниках углеводородов, этот интерес будет только усиливаться.

Более того: по мнению аналитиков стран региона, например, армянских («Globus Energy and regional security», 03.2009), именно Черноморский регион может стать предметом конструктивного диалога между Западом и Ираном в контексте решения энергетического вопроса. То есть, на сегодняшний момент, энергетическая сфера – единственная, в которой можно говорить о возможности серьезных договоренностей между Ираном, США и Европой.

В то же время, подобное значение Черноморского региона и внимание к нему автоматически означает и повышение его военного значения, а равно опасности конфликтов, что заставляет говорить о важности построения системы региональной безопасности, появление элементов которой мы наблюдаем в последние годы. При этом в плане региональной военной безопасности важное значение имеет ряд таких факторов:

— усиление скрытой борьбы России и Турции за лидерство в регионе, наращивание ими своих ВМС;

— пролонгация пребывания Черноморского флота РФ в Крыму, и запланированное его обновление и усиление;

— развитие и активизация международных инициатив как элементов системы региональной безопасности (BLACKSEAFOR, «Черноморская гармония»);

— усиление активности НАТО и США в регионе;

— существование территориальных претензий государств региона друг к другу и «замороженных конфликтов» на их территориях (границах), сохранение возможности возникновения новых региональных вооруженных конфликтов;

— повышение внимания ЕС к региону как к территории транзита энергоресурсов в плане диверсификации их поставок.

При детальном изучении ситуации в плане военной безопасности в регионе мы наблюдаем несколько тенденций, зачастую на первый взгляд не последовательных. Остановимся лишь на нескольких, наиболее важных из них. В частности, касаемо наращивания Россией и Турцией своих ВМС, стоит отметить несколько моментов.

На протяжении 2010 года и в планах на 2011 год Турция обрисовала свое видение дальнейшего развития Вооруженных сил. Здесь мы видим две важные составляющие – развитие и резкое усиление ВМС, а также ставка на антитеррористические подразделения. Относительно последнего: Генштаб ВС Турции озвучил планы сформировать несколько профессиональных бригад для охраны турецко-иракской границы и ведения контртеррористических операций на юго-востоке страны. Предназначение этих бригад – борьба с курдскими боевиками, что является на сегодня основной задачей ВС Турции на суше. (официальный сайт ВС Турции — Türk Silahlı Kuvvetleri\Turkish Armed Forces, ноябрь 2010 г).

Что касается ВМС, то к мощной корабельной группировке Турция создает не менее мощный подводный флот, который будет способен контролировать как черноморские проливы, так и все Черное море. В частности, в январе 2011 года Турция подписала соглашение о займе в сумме 2,19 млрд. евро с целью финансирования программы строительства шести подводных лодок «Тип-214» немецко-британского консорциума HDW – MFI (интернет-издание Bosphorus Naval News, март 2011 г). На сегодня в строю турецких ВМС – 13 подлодок германской постройки. Для сравнения: Россия имеет в составе ЧФ 1 боеспособную подлодку, Украина – 1 небоеспособную, Румыния – также 1.

Таким образом, Турция в развитии Вооруженных сил решает актуальные для себя проблемы (заметим – это в условиях, когда ведущие западные страны с началом мирового кризиса и до сегодня резко сократили военные расходы). В частности, для обеспечения безопасности исходя из актуальных угроз – развивая контртеррористические возможности, а в качестве регионального лидера — развивая ВМС и делая их самыми мощными в регионе.

Аналогично действует и России в отношении своего оперативно-стратегического объединения ВМФ в Черном море, которым является Черноморский флот, с главной базой в Севастополе. По крайней мере, если судить по прозвучавшим на протяжении 2010 – начала 2011 гг. заявлениям представителей высшего военно-политического и военного руководства России, ЧФ РФ в обозримом будущем ждет обновление и усиление.

В частности, о том, что Черноморский флот РФ пополнится 15 новыми надводными кораблями (фрегатами проекта 22350) и дизельными подводными лодками (проекта 677 «Лада») до 2020 года, в июне 2010 г сообщило РИА Новости со ссылкой на главнокомандующего ВМФ Владимира Высоцкого. «Всего до 2020 года планируется построить для Черноморского флота 15 фрегатов и неатомных подводных лодок в соотношении 60 на 30», — заявил Высоцкий, не пояснив, означает ли это, что ЧФ получит 10 кораблей и 5 подлодок. Также Высоцкий уточнил, что ЧФ будет укрепляться именно за счет строительства новых кораблей, а не перевода кораблей с других флотов (ранее в СМИ появилась информация, что сторожевые корабли «Ярослав Мудрый» и «Неустрашимый» могут быть переведены с Балтийского флота на Черноморский).

При этом высокопоставленный источник информагентства в главном штабе ВМФ пояснил, что такая возможность действительно рассматривается, однако связано это не с укреплением ЧФ РФ, а с необходимостью более оперативно реагировать на пиратскую угрозу в Аденском заливе. «Это связано с тем, что расстояние от Севастополя до Аденского залива, где действуют пираты, намного ближе, чем от Балтийска», — пояснил адмирал.

Позже появились уточнения, что речь идет не о фрегатах, а о корветах. При этом российская сторона также уточнила, что замена кораблей и введение в строй новых единиц в составе ЧФ РФ будет производиться по договоренности с украинскими властями (нынешние договоренности о пребывании ЧФ РФ в Севастополе и Крыму рассматривают обновление состава ЧФ с согласия Киева, но в случае с расширением, т.е. вводом новых кораблей, договоренности не предусматривают такого механизма). Согласно последним заявлениям представителей Госдумы РФ в марте 2011 г, уже в текущем году ЧФ РФ получит несколько новых кораблей второго ранга, а также, возможно, дизельные подводные лодки. Кроме того, планируется перевооружение морской авиации ЧФ.

В то же время, в экспертных кругах за пределами России наблюдается определенный скепсис в отношении этих провозглашенных Москвой амбициозных планов. Вызван он, во-первых, не особо впечатляющим нынешним состоянием плавсостава ЧФ РФ, представляющим в своей массе морально и физически устаревшие корабли и суда обеспечения. А во-вторых, судостроительными способностями российских верфей и финансовыми возможностями Кремля притом, что обновления требуют и другие флоты в составе ВМФ России.

Как бы там ни было, но военно-морские амбиции России в Черноморском регионе задекларированы. На фоне активного развития ВМС Турции это выглядит как попытка начала «военно-морской гонки вооружений» в регионе с участием двух стран.

При этом номинально Россия стремится к конструктивному диалогу с Турцией, что представляется для нее стратегически важным в плане реализации своих энергетических проектов в регионе (в первую очередь, это проект газопровода «Южный поток» по транспортировке российских энергоресурсов в Европу, который, в силу смыкания в Черном море украинской и турецкой экономических зон, требует участия в проекте либо Украины, либо Турции).

Сама Турция на сегодня играет сложную партию, в которой преследует несколько целей:

— отойти от зависимости от США и проводить в регионе свою политику, не связанную с общей позицией НАТО;

— убедить ЕС в своем значении как партнера номер один для европейцев в Черноморском регионе;

— тонко сыграть с максимальной выгодой для себя на энергетических интересах ЕС и энергетических амбициях России (Турция параллельно участвует в диалоге вокруг российского проекта «Южный поток», и конкурирующего с ним проекта «Набукко» по поставке энергоносителей в Европу в обход РФ);

— добиться полного признания стран исламского мира как одного из их лидеров и статуса «моста» между Востоком и Западом;

— добиться в итоге статуса признанного регионального лидера.

При этом в турецком обществе сильно убеждение, что роль регионального лидера Турция могла бы взять без особого труда после окончания «холодной войны», когда это не требовало серьезных усилий. Турецкое издание «Yenicag» отмечало по этому поводу: «После 80-х годов, когда в мире изменился баланс сил, Турция вполне могла бы, договорившись по политическим, экономическим и военным вопросам как со странами Черноморского региона, так и с тюркскими республиками, стать региональным лидером. Но благодаря «узколобым» политикам, не видящим ничего, кроме США и ЕС, и не дающим шанса никаким другим инициативам, была потеряна та самая историческая возможность… Одним из тех серьезных шагов, который сделала Турция тогда в региональном масштабе, стало создание Организации Черноморского экономического сотрудничества. Но за 15 лет страна полностью растеряла свой авторитет в этом важном проекте, чьим «идейным отцом-основателем» была именно она».

Вместе с тем, нынешний тандем президента Турции Абдуллаха Гюля и премьера Реджепа Эрдогана очень активно восстанавливает утраченные позиции. По этому поводу очень метко высказался Мари Фикепаль, французский обозреватель турецкого издания «Zaman» и сотрудник Центра изучения проблем политики Турции, указав: «Турция показывает удивительное желание быть в центре событий регионального и международного значения. В какой же степени она сможет воплотить в жизнь свои стремления и амбиции, по-прежнему остается под вопросом».

Исходя из всего вышесказанного, вполне очевидно, что Турции не нужна – по крайней мере, на данный момент, — конфронтация с Россией, поскольку это серьезно усложнит ее «тихую борьбу» за региональное лидерство. Такая конфронтация не исключена в будущем, и даже, скорее всего, неизбежна, но Анкара хочет подойти к этому моменту, будучи подготовленной, и имея на тот момент минимум других нерешенных проблем. На сегодня же очевиден и тот факт, что добиться поставленных целей Анкара может лишь при условии неоспоримого военно-морского превосходства над остальными странами Черноморского региона, чего планомерно и добивается.

Ситуация усложняется активизацией НАТО и США в регионе (к нему, как мы упоминали, также высказывает все более настойчивый интерес и ЕС, но его инициативы пока не носят милитарного характера в силу ограниченных военных возможностей Евросоюза).

США предпринимали попытки своего военного присутствия в регионе еще в конце 80-х гг., когда возле берегов Крыма близ Феодосии в 1986 году появились крейсер «Йорктаун» и эсминец «Керон». Тогда корабли ВМС США зашли в территориальные воды СССР, но пробыли там недолго. В 1988 году эти же корабли появились уже возле Севастополя, и повернули назад только после того, как советский сторожевик «Беззаветный» дважды таранил «Йорктаун».

Затем корабли ВМС США и других стран НАТО стали периодично появляться в украинских территориальных водах близ Крыма, начиная с 1997 года, когда была подписана Хартия об особом партнерстве Украины и НАТО. Волею случая в этом же году США официально объявили Черноморско-Каспийский регион зоной своих особых энергетических интересов, как альтернативный региону Персидского залива.

При этом в составе Совета национальной безопасности при президенте США были созданы специальный отдел, введена должность специального советника президента и госсекретаря по проблемам Черноморско-Каспийского региона, а в составе ЦРУ было создано специальное оперативное подразделение по отслеживанию политических процессов в причерноморских и прикаспийских странах. В свою очередь, европейские страны НАТО уделяют значительное внимание региону также исходя из соображений энергетической безопасности, а ввиду ограниченных военных возможностей ЕС, на данном этапе делают ставку на свое военное присутствие в регионе по линии военных инициатив Альянса.

В то же время, как известно, прохождение военных кораблей в Черное море строго регламентируется Конвенцией Монтре, и основные визиты кораблей ВМС стран НАТО (не из числа причерноморских стран) осуществляются в ходе масштабных ежегодных учений «Sea Breeze», проводимых Украиной и США у побережья Крыма (сухопутная фаза – в основном в Крыму) с приглашением широкого круга ВМС третьих стран (максимальное количество – 16 держав), а также иных многонациональных учений.

Согласно официальной позиции Киева, подобные учения позволяют проводить качественную подготовку украинских ВМС и осваивать международные стандарты в сфере взаимодействия между ВМС многих стран, а также способствует подготовке подразделений ВМС Украины к участию в миротворческих миссиях в составе многонациональных сил.

С 1998 по 2005 гг. в этих учениях принимала широкое участие и Россия силами дислоцированных в Крыму и Севастополе подразделений Черноморского флота РФ. Начиная с 2006 года, ввиду изменения отношений России с Украиной и НАТО, российские моряки прекратили участие в учениях «Sea Breeze». При этом в Крыму и Севастополе организовывались широкомасштабные акции протеста, со штабом по организации этих акций в феодосийском Доме офицеров ЧФ РФ. Ввиду антинатовских демонстраций по случаю прибытия в конце мая 2006 г. в Феодосийский морской порт американского транспортного корабля с оборудованием и инженерной техникой для модернизации Старокрымского полигона ВМС Украины, учения «Sea Breeze-2006» были сорваны. В 2007 и 2008 гг., несмотря на все попытки пророссийских сил в Крыму сорвать эти учения, они были проведены согласно графика. В 2009 г учения не состоялись по причине позиции Верховной Рады Украины, которая не дала разрешения на их проведение.

С приходом в Украине новой власти, проведение учений серии «Sea Breeze» продолжилось в прежнем активном режиме. В частности, в прошлогодних учениях «Sea Breeze-2010» приняли участие около тысячи военнослужащих Украины, и почти 500 из 12 стран — Азербайджана, Бельгии, Греции, Грузии, Дании, Молдовы, Германии, Польши, Румынии, Турции, Швеции и США. Береговая фаза учений прошла на военном полигоне «Широкий лан» в Николаевской области, морская фаза — в северо-западной части Черного моря, авиационная фаза — в Одесском аэропорту и на Школьном аэродроме. Многонациональный штаб учений «Sea Breeze-2010» находился на территории Западной военно-морской базы ВМС Вооруженных сил Украины в Одессе. В учениях кроме личного состава были задействованы около трех десятков боевых кораблей и катеров, 12 единиц авиационной техники (официальный сайт МО Украины).

Интересно, что Россия неоднократно давала понять, что воспринимает усиление присутствия ЕС, НАТО и США в Черном море как посягательство на ее позиции в регионе, который она считает исторической зоной своих стратегических интересов. Однако на фоне потепления отношений Москвы с Вашингтоном и Брюсселем, российское руководство в последнее время стремится продемонстрировать конструктивизм в диалоге по поводу военных инициатив Запада, «точкой приложения» которых в основном является Крым.

В частности, как сообщила в конце марта 2011 года Российская газета со ссылкой на командующего ЧФ РФ вице-адмирала Владимира Королева, в 2011 году российский Черноморский флот впервые примет участие в международных учениях НАТО «Болд Монарх-2011». «Впереди у нас тактические учения группировок разнородных сил флота, российско-турецкое учение «Черноморское партнерство-2011» и международное учение НАТО «Болд Монарх-2011″, в котором черноморцы будут участвовать впервые» – сообщил командующий ЧФ РФ.

В этом контексте интересна роль Крыма как «непотопляемого авианосца России». В частности, после прихода к власти в Украине Виктора Януковича, с пролонгацией соглашения о пребывании ЧФ РФ в Севастополе и Крыму («Харьковские соглашения»), Турция не выразила своего мнения по этому поводу. Очевидно, это молчание было вызвано:

— нынешним интересом Анкары к России как инициатору важных проектов, на которых Турция надеется серьезно заработать, а также получить политические дивиденды (по сути, торговля вокруг «Южного потока» на фоне стремления ЕС к диверсификации поставок энергоносителей, как и интерес Евросоюза к поставкам из Ирака и Ирана, делает Турцию ключевым звеном в любой из выстраиваемых транзитных схем);

— нежеланием распыляться по внешнеполитическим векторам, учитывая более насущные проблемы – усложнение отношений с Израилем и США, готовящаяся борьба с Ираном за зоны влияния в Ираке после вывода оттуда американских войск, важность момента в диалоге с ЕС, проблема курдов с усложнением отношений с Иракским Курдистаном, а также дальнейшее развитие событий вокруг дела «Эргенекон»;

— стремлением найти союзника и партнера в лице Украины, в первую очередь — для реализации транспортных и энерготранзитных проектов.

В то же время, позицию «натовских» стран региона фактически озвучила Румыния, что, очевидно, было достаточным для Турции в этом вопросе. В частности, осенью прошлого года президент Румынии Траян Бэсеску заявил, что Бухарест не доверяет России из-за присутствия российских войск в Крыму. «Мы не чувствуем себя комфортно, потому что российские войска развернуты вдоль нашей северной границы — в Приднестровье. Нас совершенно не устраивает и факт продолжения Россией договора о базировании ее флота в Севастополе», — заявил Бэсеску. «Если Россия так дружелюбно относится к государствам Черного моря, почему тогда ей нужен такой большой флот в таком маленьком море?», — задался вопросом румынский лидер (газета Romania Libera, 30 ноября 2010 года).

Что касается Украины, то она, к большому сожалению, не проявляет особой активности в попытке решить назревающие в регионе, и прежде всего вокруг Крыма, противоречия и конфликтные ситуации. Кроме того, применение Россией Черноморского флота в войне против Грузии в 2008 году засвидетельствовало, что территория Украины может являться плацдармом для военных действий с участием РФ, вне зависимости от позиции и желания Украины. Что, в свою очередь, делает сомнительной возможность формирования и проведения собственной политики в регионе.

Вместе с тем, нынешняя внешнеполитическая деятельность Киева в регионе вызывает порой недоумение из-за применения двойных стандартов в диалоге с соседними странами. Например, украинский МИД позволяет себе довольно резкие комментарии и протесты в ответ на определенные заявления румынской стороны, но при этом в полном молчании воспринимает более резкие заявления, касающиеся Украины и украинцев, со стороны Москвы. Безусловно, это никак не укрепляет региональный имидж Украины, и способствует формированию ее критической оценки со стороны других держав региона. В этом случае, очевидно, Украине было бы более уместно выбрать для себя один из двух стереотипов внешнеполитического поведения:

— либо сохранять принципиальность по отношению к другим странам, жестко пресекая любые действия, которые могут повредить имиджу и интересам национальной безопасности державы, выдерживать одинаково ровный тон и демонстрировать решимость и настойчивость в диалоге с партнерами (будь то диалог с Румынией по поводу пограничных проблем на Дунае, или же диалог с Россией по поводу обсуждения текущих вопросов дальнейшего пребывания ЧФ РФ в Крыму);

— либо же признать свою второстепенную роль и отказаться от борьбы за лидерство в регионе, предоставив другим ведущим державам (в первую очередь, Турции и России) решать важнейшие проблемы региона.

Одновременно в региональной военно-политической политике Украины традиционно, начиная с конца 90-х гг. прошлого века, содержатся и вполне конструктивные и отвечающие ее интересам элементы. Это, прежде всего, участие в военных региональных инициативах – BLACKSEAFOR, «Черноморская гармония», а также участие в учениях «Sea Breeze». Такое участие ощутимо снимает остроту с вопроса о военно-политическом контроле Крыма со стороны России. Присутствие в Крыму кораблей ВМС стран региона, а также нерегиональных стран НАТО, делает Украину открытой для регионального сотрудничества в военной сфере. Без сомнения, подобная практика заслуживает продолжения и развития, одновременно требуя поиска новых форматов, отвечающих требованиям времени. И в самом Крыму видение этих новых форматов есть (об этом ниже).

Вместе с тем, Крым и Севастополь, как места базирования Черноморского флота Российской Федерации, и в прежние годы часто выступали предметом дискуссий и откровенных спекуляций в контексте региональной безопасности.

Например, после принятия политического решения Киева о вступлении Украины в НАТО, в сентябре 2008 года (через месяц после грузино-российского конфликта) британская газета The Times озвучила резонансный постулат о том, что еще до того, как Украина вступит в Альянс, России может отойти Крымский полуостров. «Большинство членов НАТО выражает согласие с тем, что «реалистичная политика» (realpolitik) требует уважения прав России на доступ к Черному морю. В перспективе может оказаться так, что Украине, возможно, придется оставить Крымский полуостров в руках России еще до того, как будет рассмотрен вопрос о членстве этой страны в НАТО», – указывала The Times, оговариваясь, что Западу, прежде всего, США, нужна Украина в Североатлантическом альянсе, однако Россия никогда не смирится с тем, что эти земли отойдут противостоящему блоку. Поэтому, как считала британская газета, данный размен вполне может стать компромиссным решением для обеих сторон.

Обсуждая «британский прогноз», латвийское издание «Telegraf» указывало: «Не смотря на то, что заметка в британской газете больше похожа на провокацию, эксперты не исключают, что крымский вопрос вполне может быть решен по такому сценарию. Однако принципы «реалистичной политики» будут здесь абсолютно ни при чем. Говорить о том, что НАТО намерено уважать интересы России на Черном море, по меньшей мере, наивно. Однако вступление целой Украины в Альянс — слишком радикальный способ вытеснения Москвы с Черноморского побережья. И страны ЕС и США, очевидно, понимают, что могут получить на это такой же радикальный ответ со стороны России. Например, Москва может оказать энергетическое давление на Европу или перерезать воздушный коридор транспортировки грузов и оборудования через российские территории в Афганистан для стран НАТО. Чтобы «не гневить медведя», Запад вполне может предложить Кремлю совершить взаимовыгодный обмен: Украину в НАТО, а Крым – России».

Возможность того, что Россия рано или поздно получит Крымский полуостров, обсуждалось и на страницах американских СМИ, — в частности, «The Wall Street Journal». Американские журналисты утверждали, что Россия вернет себе Крым силой по югоосетинскому сценарию, согласно которому Кремль предоставит гражданство России жителям какого-нибудь крымского города, например, Алушты или Евпатории (на самом деле в самой Украине ни для кого не секрет, что де-факто жители многих городов в Крыму, как и немалое число жителей Севастополя, имеют двойное, в т.ч. российское гражданство – Авт.), а затем спровоцирует украинские власти на применение силы. «Кровопролитие даст Москве типичный предлог для начала интервенции под предлогом защиты соотечественников», — отмечало издание.

Интересно, что перед этим, в марте 2008-го, посол США в Украине Вильям Тейлор на пресс-конференции в Киеве опроверг сообщения СМИ о тайных договоренностях с Россией относительно невступления Украины в НАТО взамен помощи Москвы по операции Альянса в Афганистане. Тейлор назвал такие сведения «абсолютно ложными», подчеркнув: «Эти вещи невозможно сравнивать. Это абсолютно разные масштабы, это – котлеты и мухи, которые должны быть отдельно».

В ноябре 2008 г тема неожиданно получила продолжение в региональной прессе, где был озвучен постулат о том, что в обмен на отход Крыма к России, Украине предложат другую территорию – Приднестровье, где этнические украинцы составляют около 30% жителей всей Приднестровской Молдавской Республики. Молдавское издание «Jurnal de Chisinau» указывало, что «в последнее время создается впечатление, будто президент России Дмитрий Медведев потерял интерес к приднестровской проблеме». Он больше не настаивает, как в Сочи, на том, чтобы конфликт был разрешен в самые короткие сроки, обеспечивая территориальную целостность Республики Молдавия. Успокоилось якобы и руководство Приднестровья, поскольку Дмитрий Медведев уже не заставляет создавать общее государство с Молдавией. Изменение позиции Москвы вызывает подозрение о том, что Приднестровье может стать разменной монетой для возврата Крыма, — говорилось в статье «Jurnal de Chisinau».

В попытке решить проблему милитаризации Крыма и ограничения военного присутствия России на полуострове, украинское экспертное сообщество предлагало свои пути решения проблемы. В частности, в 2010 году экспертами украинского Центра Разумкова была предложена идея преобразования военной базы Черноморского флота РФ в международный антитеррористический центр под эгидой ООН, основной функцией которого будет обеспечение безопасности Черноморского региона.

В частности, как рассказывал интернет-изданию «ФЛОТ2017» директор международных программ этой структуры Михаил Пашков, данная идея предполагает создание международного миротворческого антитеррористического центра для борьбы с пиратством, нелегальной иммиграцией, торговлей людьми, с трафиком наркотиков, с международной преступностью в том числе. Т.е., такой международный центр под эгидой ООН сможет осуществлять различные функции, но доминирующим будет обеспечение безопасности в Черноморском регионе. «При политической воле сторон в деятельности подобного центра под эгидой ООН смогли бы принять участие страны Черноморского бассейна, в том числе России, и это не ущемляло бы ее интересов. То есть речь идет не о полном выведении Черноморского флота Российской Федерации с территории Украины, а о присутствии определенного российского контингента наряду с украинским, с турецким, румынским, болгарским контингентами, а может быть, и с представителями других стран, которые могут быть заинтересованы в этом», — рассказал представитель Центра Разумкова. В то же время, эта идея не получила дальнейшего развития в украинском политикуме, и не рассматривалась украинской властью.

Резюмируя, стоит отметить факт: и в прежние годы, и после пролонгации договора о базировании ЧФ РФ в Крыму, полуостров был и остается предметом острых дискуссий, а когда и (как в случае с вопросом «торговли» Украиной между Россией и НАТО) откровенных спекуляций, в контексте региональной безопасности как в странах региона, так и за его пределами. Что в итоге зачастую негативно отражается на состоянии национальной безопасности Украины, как и общей ситуации в регионе.

Таким образом, остается открытым вопрос: какой «формат развития» Крыма наиболее отвечает интересам Украины и всего Черноморского региона, если говорить о безопасности?

Заметим при этом, что в самом Крыму весьма трезво оценивают возникающие риски и угрозы, и имеют свое видение проблемы. В этом плане вызывает несомненный интерес мнение известного крымского экономиста, председателя совета Таврического института регионального развития Андрея Клименко, который в интервью для Института развития Крыма заявил: «Черноморский регион – мирная площадка, где сама природа умиротворяет. Давайте будем собираться, генерировать здесь мирные инициативы. Давайте объединим однотипные военные проекты, которые есть на Черном море: «Си Бриз», «Блэксифор», «Черноморская гармония». Давайте сделаем единую миротворческую операцию на Черном море. Давайте сделаем в Крыму, с учетом сейсмоопасности региона, базы и силы МЧС, которые будут оказывать помощь в случае землетрясений. Когда три года назад в феврале-марте утонули сразу несколько кораблей в Керченском проливе, то оказалось, что нет буксира, который в состоянии быстро прийти и стащить судно с мели. Оказалось, что ни у одной страны нет спасательного флота, вертолетов. Давайте сделаем в Крыму условный «центр спасения». Давайте, в конце концов, проведем выставку «Блэк Си» черноморских стран. Но поскольку это не компетенция органов местного самоуправления Крыма, то должна быть: а) черноморская политика Украины и б) некое делегирование части полномочий крымским органам власти, чтобы иметь полное юридическое, дипломатическое право выходить с такими инициативами. Когда-то военно-морской фактор я сформулировал так: конечно, инвесторов всегда будет пугать, если в Севастополе стоит один флот. Но в нашем бурном мире для инвесторов будет фактором дополнительной стабильности, если в Севастополе будут стоять российский крейсер, украинский фрегат, румынский корвет и румынская подводная лодка. Если Крым рассматривать в этом бурном мире как операционную базу совместных миротворческих морских сил по поддержанию мира и борьбе с чем угодно на море, то это, безусловно, придаст имидж безопасной территории. А это уже – инвестиционная привлекательность».

Остается лишь ждать, как отреагирует на подобные, представляющиеся весьма конструктивными, инициативы украинская власть.

Дмитрий Тымчук

dsq_thread_id:

6151786216